В романе «Бесы», вызвавшем огромное количество критических откликов как положительных, так и резко отрицательных, фантастическое его начало воплощено буквально на первой странице в форме эпиграфов, почерпнутых из Евангелия и стихотворения Пушкина «Бесы». Пушкинский текст передает ощущение ужаса от засилий бесовщины:

Хоть убей следа не видно,
Сбились мы, что делать нам?
В поле бес нас водит, видно,
Да кружит по сторонам.

Сколько их, куда их гонят,
Что так жалобно поют?
Домового ли хоронят,
Ведьму ль замуж выдают?

А евангельская притча содержит мотив, указывающий на пути исцеления, возможного лишь путем изгнания бесов: «Тут на горе паслось большое стадо свиней, и они просили Его, чтобы позволил им войти в них. Он позволил им. Бесы, вышедши из человека, вошли в свиней; и бросилось стадо с крутизны в озеро и потонуло...».

В содержании романа действия Петра Верховенского, нигилистов, Ставрогина ассоциируются с гибельным бесовским началом. В конце романа автор рисует трагический финал действий бесов нигилизма — «разгул стихий, разгул всех ранее сдерживаемых губительных страстей. Пылают подожженные кварталы города; Федька убивает Хромоножку и ее брата, сходит с ума незадачливый губернатор...обезумевшая толпа приканчивает Лизу».

Среди бесов бессмысленного кровавого мятежа главенствует Ставрогин, ориентированный автором на народное представление о «князе Тьмы». Он — воплощение парадокса: внешне «писанный красавец» и в то же время отвратителен. Лицо его напоминает маску. Да и поведение его парадоксально: «великая праздная сила, нарочито ушедшая в мерзость» — вот что такое Ставрогин по определению патриарха Тихона. И забавы этого человека какие-то дьявольские: одного человека укусил за ухо без какой-либо причины на это, другого провел по помещению за нос, женился на полубезумной Хромоножке. Но все бледнеет перед страшным преступлением: обесчестил Матрешу, 14-летнюю девочку, довел ее до самоубийства. Затем идейно возглавляет преступную организацию, стремящуюся к «безграничному деспотизму». Мерзкий образ этого человека ассоциируется в романе с образом огромного паука, о котором Лиза, влюбленная в это нравственное чудовище, сама ему говорит: «Мне всегда казалось, что вы заведете меня в какое-нибудь место, где живет огромный злой паук в человеческий рост, и мы там всю жизнь будем на него глядеть и его бояться. В том и пройдет наша взаимная любовь».

Фантастический паук «в человеческий рост» здесь аналог истинной сути этого человека, у которого, по словам той же Лизы, есть на душе «что-то ужасное, грязное и кровавое».

Необходимо обратить внимание на немыслимые, абсурдные и поэтому фантастические /в метафорическом плане /программные установки нигилистов Шигалева /теоретика/ и Петра Верховенского /лидера группы/. Шигалев провозглашает: «Выходя из безграничной свободы, я заключен безграничным деспотизмом». Предполагается уничтожение интеллигенции: «Высшие способности изгоняются. Цицерону отрезывается язык, Копернику выкалываются глаза, Шекспир побивается каменьями...». Лямшин добавляет: «Взорвать 9/10 человечества. 1/10 свободны, остальные — стадо». Еще фантастичнее мерзкая программа Петра Верховенского: «Мы пустим пьянство, сплетни, донос, мы пустим неслыханный разврат, мы всякого гения потушим в младенчестве. Все к одному знаменателю, полное равенство». «Но одно или два поколения разврата теперь необходимо, разврата неслыханного, подленького, когда человек обращается в гадкую, трусливую, себялюбивую мразь, — вот что надо!».

В этих декларациях представлена мрачная, поистине фантастическая программа уничтожения всего ценного, что накоплено человечеством за все времена его существования.

Л.И.Сараскина в монографии «Бесы» — «роман предупреждение» всесторонне рассматривает еще одну грань образности, имеющую прямое отношение к фантастической мотивации. Это тяготение героинь романа Хромоножки /Лебядкиной/ и Лизы Тушиной к бесовщине, воплощенной в Ставрогине /«Князе Тьмы»/.

«Тайна брака Лебядкиной с „кровопийцей“ Ставрогиным во многом объясняется, если обратиться к одному из мотивов народных легенд — женщины, влюбленной в черта». Сюжетная ситуация этого брака перекликается с «повестью о бесноватой жене Соломонии». Сараскина указывает также на «сопряженность хромоты с бесноватостью». Лиза Тушина, влюбленная в Ставрогина, завидует Хромоножке /Лебядкиной/, тайной супруге этого страшного человека.

Таким образом, можно заключить, что в «Бесах» фантастика присутствует в многообразных ее разновидностях, но прежде всего в использовании мифологических, библейских, фольклорных мотивов, а также в выявлении нереальной, то есть фантастической сути программ политических авантюристов, с целью их развенчания.

« Пред.		След. »