Лирика Лермонтова

Лирика классика русской поэзии Лермонтова с ее многообразием форм и тематической неисчерпанностью содержания в сочетании с музыкальной мелодичностью стиха — признанное достояние русской и мировой культуры. Лирический герой Лермонтова — это образ самого поэта, поэтическое раскрытие реального авторского «Я». Лирический герой Лермонтова еще и способ раскрытия личных переживаний и авторского сознания, реализованного в поэзии. Внешний мир в зрелой лирике как бы разделен на два противоборствующих лагеря — светское общество, выраженное главным образом в мотивах протеста и его отрицания («Как часто, пестрою толпою окружен» и др.); крестьянская или солдатская стихия («Бородино», Родина" и др.). Поэтическое «Я» Лермонтова с годами становится все ближе к народной жизни, тогда как в ранней лирике народ бил представлен безликой, инертной массой, над которой возвышался демонический образ мятежника-одиночки («... А он, мятежный, просит бури», «Тучи небесные, вечные странники... мчитесь вы, будто, как я же, изгнанники»). Лирический герой чужд обществу, «гонимый миром сознания», смело бросивший вызов «земле и небесам», отвергающий тихие пристани человеческой любви, христианского смирения, житейский покой. Он своим сознанием стоит значительно ближе к «простым» людям, разделяя их «страсть и мятежный порыв к свободе», горечь от утраченных надежд («Сосед», «Соседка», «Валерик»). Лермонтовский лирический герой постоянно пребывает в поиске познания подлинных переживаний обыкно-венного «простого человека, который, как и он — лирический герой — страдает от ощущения своего одиночества. Однако „трагизм бытия“ — этого нравственного чувства поэта, созвучен с чувством » простых" людей — «милой соседки», умирающего «брата-армейца», светской женщины, не утратившей целомудрия.

Лирика Лермонтова характеризуется разнообразием выразительных средств, обилием метрических и строфических форм, свободой ритмических вариаций, богатством мелодических и смысловых интонаций, звуковых построений стиха. Поэзия Лермонтова носит отчетливо новаторский характер.

Лермонтов пробует силы и в ритмической прозе, в лирических обращениях, в которых некоторые места имеют характер стиха. Этот опыт наблюдаем в его ритмической прозе «Синие горы Кавказа, приветствую вас! ...вы взлелеяли детство мое...». В этом своеобразном произведении «ритмической прозы» любовная лирика Лермонтова к Кавказу и теплые воспоминания о его пребывании на Кавказе в годы детства и молодости. «Воздух там чист, как молитва ребенка. И люди, как вольные птицы, живут беззаботно», — пишет в этом произведении Лермонтов, восхищаясь «лучами восходящего солнца» и завидуя людям, живущим «как вольные птицы».

Лирика Лермонтова отразила важные для всей русской литературы, равно как и общественного сознания, поиски подлинных духовных ценностей в реальной жизни. Голос лирического героя нередко звучит открыто, непосредственно и потому предельно понятно читателю («И скучно и грустно», «Ветка Палестины», «Выхожу один я на дорогу» и др.). А порой его голос звучит вызывающе грозно («А вы, надменные потомки; Известной подлостью прославленных отцов... Есть грозный суд: он ждет...»).

Символические образы в лирике Лермонтова чаще всего отражают трагическую сущность жизни поэта — во многих его пророчески грустных предвидениях («Засох и увял он от холода, зноя и горя», «... На свете мало, говорят, мне остается жить!»; «Болезнь в груди моей и нет мне исцеления, я увядаю в полном цвете!») отчетливо слышится мотив предвидения скорой кончины, безвременного ухода из жизни; поэт порой осмысляет смерть, как нечто близкое к понятию счастья.

Многообразен ритмико-интонационный строй лирики Лермонтова. В его стихотворениях «Кавказ», «Соседка», «Пленный рыцарь», «Завещание» ритмика столь богата и свежа, а рифмовка так разнообразна и порой неожиданна, что теряется жесткость строгой организации стиха, ощущается личная свобода восприятия текста.

Хотя я судьбой на заре моих дней, О южные горы, отторгнут от вас, Чтоб вечно их помнить, там надо быть раз; Как сладкую песню отчизны моей. Люблю я Кавказ.

Как видим, первая строка («дней») рифмуется с четвертой строкой («моей»), а вторая строка («от вас») совершенно неожиданно рифмуется с третьей («раз») и совсем неожиданно пятая строка — короткая, как выстрел, одновременно рифмуется со второй («вас») и третьей («раз»). Укороченная пятая строка «Люблю я Кавказ» выступает рефреном во всем стихотворении, придавая ему особое ритмико-интонационное построение поэтической речи.

В стихотворении «Соседка» и рифмовка и ритмика совершенно другие:

Не дождаться мне, видно, свободы, А тюремные дни будто годы; И окно высоко под землей, И у двери стоит часовой! Здесь рифмуются первая строка со второй, третья — с четвертой. Схема рифмовки — а а б б.

Интонация стихотворения грустная, лирический герой теряет надежды дождаться свободы; рифмовка слов «свободы — годы» и «земной — часовой» вызывают щемящее чувство обреченности героя. В стихотворении от первой строки до последней слышится мотив безысходности, несбыточной мечты о возможной встречи с такой же узницей, как и он, ибо их разделяет «двойная решетка окна», которую не одолеть. Иногда эта безысходность сменяется светлой мечтой о встрече с узницей, которую он успокаивает: «не грусти, дорогая соседка... Захоти лишь — отворится клетка». И успокоенный сам, он рисует в своем воображении картину возможной тайной встречи, которая все же вряд ли состоится, т. к. свободы герою никак не дождаться: Избери только ночь потемнее. Да отцу дай вина похмельнее, Да повесь, чтобы ведать я мог. На окно полосатый платок.

Однако общая тональность стихотворения «Соседка», хоть и наполнена светлым чувством надежды («И, как божии птички, Вдвоем мы в широкое поле порхнем»), остается печальной, наполненной ощущением безысходности, невозможности получить желанную свободу.

В этой же тональности начинается и стихотворение «Пленный рыцарь», который «молча сидит под окошком темницы», закованный в загадочный «панцирь», со щитом «заколдованным».

В каменный панцирь я ныне закован. Каменный шлем мою голову давит. Щит мой от стрел и меча заколдован, Конь мой бежит, и никто им не правит.
В следующей строфе (в четверостишии) герой расшифровывает атрибуты пленника, которые содержат оказывается иной смысл:
Быстрое время — мой конь неизменный, Шлема забрало — решетка бойницы. Каменный панцирь — высокие стены. Щит мой — чугунные двери темницы.

В опустошенной душе лирического героя нет ни «молитвы» о спасении, ни песни о своей любимой. Ему плохо и «душно в темнице», и он просит «мчись же быстрее, летучее время», чтобы дотянуть до финала, когда «смерть» станет его «властелином».

В стихотворениях «Соседка», «Кавказ», «Пленный рыцарь», «Листок», «Синие горы Кавказа, приветствую вас!» и др. запечатлено общее пессимистическое, всегда наполненное откровенной грустью и печалью настроение поэта, не покидавшее его до конца жизни.

«Мужественная, печальная мысль всегда лежит на его челе, она всегда сквозит во всех его стихах. Это не отвлеченная мысль, стремящаяся украсить себя цветами поэзии: нет, раздумья Лермонтова — его поэзия, его мученье, его сила», — писал о нем А. Герцен.